Решения районных судов

Дело “Ашетт Филипакки Ассосье“ (Hachette Filipacchi Associes) против Франции. Постановление от 14 июня 2007 года. Международная организация.

<*> Перевод на русский язык Берестнева *.*.

По делу “Ашетт Филипакки Ассосье“ против Франции“ Европейский суд по правам человека (Вторая секция), заседая Палатой в составе:

*.*. Розакиса, Председателя Палаты,

Лукаидеса,

Ж.-П. Коста,

Ваич,

Ковлера,

Шпильманна,

*.*. Йебенса, судей,

а также при участии С. Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая 15 мая 2007 г. за закрытыми дверями,

вынес следующее Постановление:

ПРОЦЕДУРА

Дело было инициировано жалобой (N 71111/01), поданной 20 марта 2001 г. в Европейский суд по правам человека против Французской Республики французским юридическим лицом, зарегистрированным в г. Леваллуа-Перре (Levallois-Perret), “Ашетт Филипакки Ассосье“ (далее - компания-заявитель) в соответствии со статьей 34 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Интересы компании-заявителя в Европейском суде представлял
М.-К. де Персен (M.-C. de Percin), адвокат из коллегии адвокатов г. Парижа (Paris). Власти Франции в Европейском суде были представлены Уполномоченным Франции при Европейском суде по правам человека Эдвиж Бельяр (Edwige Belliard), директором Правового департамента Министерства иностранных дел Франции.

Компания-заявитель утверждала о нарушении своего права на свободу выражения мнения, гарантированного статьей 10 Конвенции.

Решением от 2 февраля 2006 г. Палата объявила жалобу приемлемой для рассмотрения по существу.

Компания-заявитель и власти Франции представили письменные доводы по существу дела.

ФАКТЫ

Обстоятельства дела

В своем номере за 19 февраля 1998 г. еженедельный французский журнал “Пари матч“ (Paris-Match), издаваемый компанией-заявителем, в рубрике “Новости“ опубликовал статью “Расстрелянная Республика“ (La {Republique assassinee} <*>) об убийстве префекта Клода Эриньяка (Claude Erignac), совершенном в г. Аяччо (Ajaccio) на Корсике (Corsica) 6 февраля 1998 г.

 -------------------------------- 


<*> Здесь и далее по тексту слова на национальном языке набраны латинским шрифтом и выделены фигурными скобками.

Статья сопровождалась фотографией с места происшествия, сделанной сразу после убийства, на ней было изображено тело префекта, лежащего на земле.

Статья появилась спустя неделю после происшествия, и обстоятельства убийства были известны общественности, они широко освещались и комментировались в других средствах массовой информации, прессе и на телевидении, включая государственные каналы.

Цветная фотография на две полосы журнала изображала префекта Эриньяка, лежащего на земле лицом, частично обращенным к объективу. В правом углу фотографии под заголовком “Расстрелянная Республика“ находился следующий комментарий к фотографии:

“На этом тротуаре в г. Аяччо в пятницу 6 февраля в 21:15 Клод Эриньяк, префект Корсики, написал своей кровью трагическую страницу нашей истории. Со времени убийства Жана Мулена (Jean Moulin) в 1943 году во Франции не убивали префектов...
В 1998 году пули, выпущенные в спину этого безоружного человека, который собирался слушать “Героическую симфонию“ Бетховена, вывели из оцепенения всех, кто думал, что привык к террору. В книге соболезнований в префектуре многие из этих корсиканцев, известных своей гордостью, написали о своем “позоре“. Они аплодировали Президенту Шираку (Chirac), когда перед памятником погибших за Францию в г. Аяччо он говорил о ценностях Республики. Ценностях, которые сегодня подвергнуты сомнению“.


12 февраля 1998 г. вдова и дети Клода Эриньяка предъявили срочный иск к нескольким компаниям (среди которых была компания-заявитель) с целью повсеместного изъятия из продажи, на основании статьи 809 нового Гражданского процессуального кодекса Франции экземпляров журнала, содержащего указанную фотографию (включая “Пари матч“), и запрета их продажи под угрозой штрафа. Они также требовали обязать ответчиков выплатить им солидарно 150000 французских франков.

Истцы настаивали на том, что публикация фотографии окровавленного и искалеченного тела префекта Корсики никоим образом не способствовала информированию общественности, а отвечала исключительно меркантильным целям и являлась недопустимым посягательством на неприкосновенность частной жизни.

В ответ компании-ответчики указали, что изображение человека, погибшего в общественном месте в связи с занимаемой им должностью, не должно являться ни посягательством на неприкосновенность частной жизни семьи, ни явно незаконным нарушением, оправдывающим вмешательство судьи по срочным вопросам, в связи с тем что снимок был опубликован в контексте политического и осуждаемого события, принявшего характер национальной драмы, и, кроме того, был опубликован и распространен многими другими печатными агентствами, а также телевидением, в том числе, на государственных каналах.

Постановлением от 12 февраля 1998 г. председатель суда большой инстанции (tribunal de grande instance) г. Парижа на основании части 1 статьи
809 нового Гражданского процессуального кодекса Франции вынес Постановление против компании-заявителя и одновременно других компаний-ответчиков по следующим основаниям:

“...Истцы указали, что еженедельники “Пари матч“ и “ВСД“ (VSD) опубликовали в своих номерах, вышедших в продажу 12 февраля 1998 г., несмотря на официальное предупреждение, фотографию изувеченного и окровавленного тела Клода Эриньяка, префекта Корсики, убитого в г. Аяччо 6 февраля 1998 г.
...Не вызывает сомнения, что право на информирование общественности разрешает журналу знакомить своих читателей, путем опубликования текста и изображения, с любым чрезвычайным происшествием, имеющим характер национальной драмы, как в данном случае, обращаясь к общественному мнению.
...Это основополагающее право имеет ограничения только в случае публикации, которая является особо недопустимой, в связи с тем, что чрезвычайно тяжелый характер текста или изображения может причинить жертвам невыносимые страдания, характер и действие которых входят в компетенцию судьи по срочным вопросам в соответствии с положениями части 1 статьи 809 нового Гражданского процессуального кодекса.
...В настоящем деле публикация фотографии с изображением тела убитого префекта Клода Эриньяка, распростертого на мостовой, может являться только недопустимым посягательством на эмоциональные чувства истцов, которые испытали особо сильный эмоциональный шок, объяснимый, в частности, исключительными обстоятельствами убийства.
...Необходимость информирования не должна оправдывать сам факт такого посягательства в связи с тем, что даже если оспариваемая фотография, сделанная в общественном месте, была использована и опубликована различными печатными органами, не были соблюдены все меры, направленные на то, чтобы обеспечить уважение к убитому префекту и защитить элементарные чувства истцов, страх пережитого у которых еще не был приглушен временем.
...Однако... мера в виде изъятия и запрета на продажу, исполнение которой практически невыполнимо, является несоразмерной с точки зрения характера
указанного нарушения, которое может быть исправлено в рамках иска, поданного в суд, рассматривающий дело по существу...“.


Судья по срочным вопросам обязал компанию-заявителя опубликовать за свой счет в следующем номере журнала “Пари матч“ в рамке размером 15 на 15 сантиметров под заголовком “Судебное предписание“ жирным шрифтом размером в один сантиметр следующее сообщение:

“Постановлением от 12 февраля 1998 г. суд большой инстанции г. Парижа в рамках производства по срочным вопросам объявил, что фотография, опубликованная в номере журнала “Пари матч“ за 19 февраля 1998 г., на которой было изображено тело префекта Клода Эриньяка, причинила тяжелые страдания г-же Эриньяк и ее детям“.


Компания-заявитель подала апелляционную жалобу на это Постановление. В обоснование своей жалобы она ссылалась на то, что предписанная мера является нарушением свободы прессы и права на информацию, гарантированного статьей 10 Конвенции. Она отметила, что оспариваемая фотография являлась темным и приглушенным изображением исторического события и не могла в этом качестве являться посягательством на неприкосновенность частной жизни семьи Эриньяк. Компания-заявитель также обжаловала утверждение о том, что Ф.И.О.

Постановлением от 24 февраля 1998 г. апелляционный суд г. Парижа оставил без изменения постановление судьи по срочным вопросам, кроме положения о содержании сообщения. Рассмотрев, в частности, статью 10 Конвенции, апелляционный суд отметил:

“...Из положений статьи 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод следует, что осуществление права на свободу выражения мнения может быть сопряжено с некоторыми наказаниями, предусмотренными законом и необходимыми в демократическом обществе в интересах защиты прав других лиц.
...Наказание соответствует требованиям упомянутых положений части 2 статьи 9 Гражданского кодекса, в соответствии с которыми суды могут в ходе разбирательства по срочным
вопросам наряду с взысканием причиненных убытков предписать любые меры, такие, как изъятие, наложение ареста на имущество и другие меры, которые могут предотвратить или прекратить вмешательство в частную жизнь.
...В настоящем деле... на оспариваемой фотографии в том виде, в каком она была опубликована... в еженедельном журнале “Пари матч“, отчетливо видны тело и лицо Клода Эриньяка, распростертого на мостовой г. Аяччо, сразу после его убийства, совершенного 6 февраля 1998 г.
...Публикация этой фотографии в то время, когда близкие родственники Клода Эриньяка переживали его утрату, притом что они не давали согласия на ее опубликование, глубоко затронула их чувства в момент скорби и, следовательно, представляет собой вторжение в их частную жизнь.
...При наличии такого вмешательства судья по срочным вопросам, который, как в настоящем деле, устанавливает, что физически невозможно прекратить вмешательство путем изъятия журнала из продажи, имеет право на основании упомянутых положений законодательства предписать любую другую соответствующую меру.
...Из этого следует, что опубликование упомянутого сообщения, предписанного судьей по срочным вопросам, является правомерным с точки зрения положений части 2 статьи 9 Гражданского кодекса в связи с тем, что его целью является прекращение вмешательства в частную жизнь семьи Эриньяк.
...Для того, чтобы соответствовать этому требованию, следует изменить содержание упомянутого сообщения в соответствии с понятиями, предусмотренными в резолютивной части настоящего Постановления, и дополнить решение о публикации сообщения наложением штрафа...“.


Апелляционный суд предписал опубликование в первом номере журнала “Пари матч“, выходящем после получения уведомления о постановлении, сообщения следующего содержания:

“...Жирным шрифтом размером 0,5 сантиметра под заголовком “Судебное предписание“ в рамке размером 15 на 7,5 сантиметра:
“Постановлением от 24 февраля 1998 г. апелляционный суд г. Парижа предписал публикацию
следующего сообщения:
Опубликование в номере 2543 еженедельника “Пари матч“ от 19 февраля 1998 г. фотографии тела Клода Эриньяка, распростертого на мостовой г. Аяччо, было сделано без согласия семьи Клода Эриньяка, которая считает такую публикацию вмешательством в их частную жизнь“.
/.../“.


Компания-заявитель подала кассационную жалобу, в обоснование которой она, в частности, утверждала о нарушении статьи 10 Конвенции.

Постановлением, вынесенным 20 декабря 2000 г., Кассационный суд Франции отклонил жалобу по следующим основаниям:

“...принимая во внимание, что на опубликованной фотографии отчетливо видны тело и лицо убитого префекта, лежащего на мостовой г. Аяччо, апелляционный суд в связи с тем, что данное изображение посягало на достоинство человеческой личности, сделал вывод о том, что такая публикация являлась неправомерной, таким образом, его решение также является правомерным с точки зрения требований как статьи 10 Европейской конвенции, так и статьи 16 Гражданского кодекса...“.


Семья Эриньяк не возбуждала разбирательство по существу дела.

Применимое национальное законодательство

A. Новый Гражданский процессуальный кодекс Франции

Статья 808 Кодекса предусматривает следующее:

“Председатель суда большой инстанции может предписать в рамках процедуры по рассмотрению срочных вопросов любые меры, которые не вызывают какого-либо существенного возражения или оправданы наличием спора“.


Статья 809 Кодекса также устанавливает следующее:

“Даже при наличии серьезного возражения председатель может на любой стадии процедуры по рассмотрению срочных вопросов назначить применение обеспечительных или восстановительных мер, целью которых является предотвращение неизбежного вреда или прекращение явно незаконного нарушения.
В случае если наличие обязательства не вызывает серьезного возражения, он может присудить денежную сумму стороне, имеющей на нее право, или предписать исполнить обязательство, даже если это обязательство совершить действие“.


B. Гражданский кодекс Франции

Статья 9 Кодекса предусматривает следующее:

“Каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни.
Судьи могут наряду
с взысканием причиненных убытков предписать любые меры, такие, как изъятие, наложение ареста на имущество и другие, способные пресечь или прекратить посягательство на неприкосновенность частной жизни; в случае срочности эти меры могут быть назначены судьей единолично на основании предварительной жалобы“.


Статья 16 Кодекса устанавливает следующее:

“Закон устанавливает приоритет личности, запрещает любое посягательство на человеческое достоинство и гарантирует физическую неприкосновенность с начала жизни (с момента рождения)“.


Закон о свободе прессы от 29 июля 1881 г.

Часть 3 статьи 38 Закона в редакции, действовавшей на момент происходивших событий (отменен 16 июня 2000 г.), предусматривал следующее:

“Установленные случаи опубликования любыми средствами фотографий, гравюр, рисунков или портретов, воспроизводящих полностью или частично обстоятельства любых преступлений и правонарушений, предусмотренных главами I, II и VII части II Книги II Уголовного кодекса [в том числе, помимо других преступлений, убийство], подлежат наказанию [штрафом в размере 25000 французских франков]“.


ПРАВО

Предполагаемое нарушение статьи 10 Конвенции

Компания-заявитель оспорила вынесенное предписание опубликовать под угрозой штрафа сообщение, в котором указывалось, что фотография префекта Эриньяка была опубликована без согласия его семьи. Компания-заявитель ссылалась на статью 10 Конвенции, которая в части, касающейся настоящего дела, гласит:

“1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ...
2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе... для защиты репутации или прав других лиц...“.


A. Наличие вмешательства

Европейский суд счел, что обязательство опубликовать сообщение должно рассматриваться как вмешательство со
стороны публичных властей в осуществление свободы выражения мнения издательской компании заявителя, что не вызвало возражений со стороны властей государства-ответчика.

Подобное вмешательство является нарушением Конвенции, если оно не отвечает требованиям, предусмотренным в пункте 2 статьи 10 Конвенции. Таким образом, следует определить, было ли вмешательство “предусмотрено законом“, преследовало ли оно законную цель или цели с точки зрения упомянутого пункта и являлось ли достижение этих целей “необходимым в демократическом обществе“.

B. Обоснованность вмешательства

“Предусмотрено законом“

Компания-заявитель считала, что оспариваемые решения были приняты под воздействием эмоций и не имели надежных и предвидимых законных оснований. По мнению компании-заявителя, об этом свидетельствует тот факт, что предписание компании-заявителю выносилось каждой судебной инстанцией по различным и отличающимся от предыдущей инстанции основаниям. В частности, компания-заявитель выразила недоумение в отношении мотивации апелляционного суда, основанной на “чувствах скорби“ родственников убитого префекта. Такой термин, по мнению компании-заявителя, не может ни являться предвидимой правовой нормой, ни характеризовать вторжение в частную жизнь семьи Эриньяк. Компания-заявитель считала, что статья 809 нового Гражданского процессуального кодекса Франции в неопределенной и неточной форме носит явно непредсказуемый характер, что является фактором правовой неопределенности. Компания-заявитель напомнила, что аналогичным образом часть 3 статьи 38 Закона от 29 июля 1881 г. (см. выше § 25), отмененная впоследствии, была осуждена национальными судами как двусмысленная и не позволяющая прессе определить правомерность рассматриваемой публикации.

Власти Франции, со своей стороны, считали, что вмешательство было “предусмотрено законом“, а именно статьей 9 Гражданского кодекса Франции и статьей 809 нового Гражданского процессуального кодекса Франции, и ссылались в связи с этим на устоявшуюся практику Европейского суда относительно предыдущих предписаний опубликовать судебное сообщение (см. Решение Европейского
суда по делу “Присма пресс“ против Франции“ (Prisma Presse v. France) от 1 июля 2003 г., жалобы N 66910/01 и 71612/01).

Европейский суд напомнил, что в соответствии с устоявшейся прецедентной практикой применимое внутригосударственное законодательство должно быть сформулировано достаточно четко, с тем чтобы позволить заинтересованным лицам - при необходимости, с помощью юридической консультации - предвидеть с разумной для данных обстоятельств степенью определенности возможные последствия, которые может повлечь за собой конкретное действие. Закон, определяющий соответствующие полномочия, сам по себе не является несовместимым с указанным требованием, если пределы усмотрения и способы его осуществления с учетом правомерности преследуемой цели указаны с достаточной степенью ясности и если лицу предоставлена адекватная защита от произвольного вмешательства (см., например, Постановление Европейского суда по делу “Толстой-Милославский против Соединенного Королевства“ (Tolstoy Miloslavsky v. the United Kingdom) от 13 июля 1995 г., Series A, N 316-B, pp. 71 - 72, § 37; Постановление Большой палаты Европейского суда по делу “Реквеньи против Венгрии“ ({Rekvenyi} v. Hungary), жалоба N 25390/94, § 34, ECHR 1999-III; а также упоминавшееся выше Решение Европейского суда по делу “Присма пресс“ против Франции“).

Европейский суд уже отмечал, что часть 2 статьи 9 Гражданского кодекса Франции предоставляет судьям, осуществляющим контроль за его применением, определенное право, целью которого является пресечение или прекращение посягательства на неприкосновенность частной жизни. Если меры, которые суды могут принять на этом основании, не перечислены в этом положении точным и исчерпывающим образом, тем не менее, они не являются неизвестными, в частности, профессионалам в издательской деятельности: наложение ареста, запрет, уведомление, публикация или сообщение, действительно, являются мерами, широко применяемыми в рассматриваемой области. С большой гибкостью закон позволил развивать понятие “частная жизнь“ и “право на изображение“, сам рожденный судебной практикой, которая отныне является постоянной, и приспосабливаться к многочисленным ситуациям на практике, которые могут выглядеть также как эволюция норм, образа мышления и методов (см. упоминавшееся выше Решение Европейского суда по делу “Присма пресс“ против Франции“).

Как и при рассмотрении соответствующей законодательной базы в решениях судов по делу “Присма пресс“ против Франции“, Европейский суд отметил, что во французских судах существует сложившаяся практика, придающая законную силу оспариваемой мере, которая рассматривается этими судами как “одна из форм возмещения вреда, причиненного прессой“ (см. также, mutatis mutandis, Постановление Европейского суда по делу “Радио Франс“ и другие против Франции“ (Radio France and Others v. France), жалоба N 53984/00, § 30, ECHR 2004-II). Такая судебная практика также соответствует условиям доступности и предсказуемости, на основании чего можно установить, что эта форма вмешательства “предусмотрена законом“ по смыслу пункта 2 статьи 10 Конвенции.

“Законная цель“

Власти Франции утверждали, что оспариваемое вмешательство преследовало законную цель, а именно “защиту прав других лиц“ по смыслу статьи 10 Конвенции.

Компания-заявитель не возражала против того, что оспариваемая мера преследовала одну из “законных целей“, предусмотренных статьей 10 Конвенции.

Европейский суд счел, что целью оспариваемого вмешательства являлась “защита прав других лиц“, предусмотренная статьей 10 Конвенции. Европейский суд отметил, что права, защищаемые в данном деле, относятся к сфере применения статьи 8 Конвенции, положения которой гарантируют каждому право на уважение частной и семейной жизни.

“Необходимо в демократическом обществе“

Доводы сторон

По мнению властей Франции, оспариваемое вмешательство являлось “необходимым в демократическом обществе“. В связи с этим они утверждали, что постановление в отношении компании-заявителя было вынесено после тщательного и взвешенного анализа оспариваемой публикации национальными судами, мотивы которых были применимыми и достаточными и никоим образом не противоречивыми. Они отметили оскорбительные последствия оспариваемой фотографии, наносящие ущерб как образу префекта Эриньяка, являвшегося государственным деятелем, так и частной жизни его родственников, которые не являлись публичными лицами. Так, устоявшаяся практика Европейского суда, в соответствии с которой свобода прессы на информирование может быть защищена еще больше, если эта информация касается публичного лица, не может быть полностью применена в данном случае в отношении родственников префекта и a fortiori, поскольку, по мнению властей Франции, префект должен рассматриваться по сути как государственный служащий, а не как политический деятель (см. Постановление Европейского суда по делу “Обершлик против Австрии (N 2)“ (Oberschlick v. Austria (No. 2)) от 1 июля 1997 г., Reports of Judgments and Decisions 1997-IV, § 29). Кроме того, он не был убит при исполнении своих служебных обязанностей. Кроме того, вмешательство было оправдано положениями статьи 8 Конвенции. Власти Франции добавили, что санкции были приняты только в отношении публикации изображения префекта a posteriori, а не в отношении статьи, сопровождающей снимок. Кроме того, речь идет об очень мягкой мере, которая была обоснована временем, прошедшим с момента гибели префекта.

Власти Франции пришли к выводу, что, предписав публикацию судебного постановления, власти не превысили пределы усмотрения, которыми они располагали в данном деле, которое, если оно относится к вопросам, представляющим общественный интерес, затрагивает как достоинство государственного служащего, являющегося составной частью “основы“ его прав, так и частной жизни его родственников, с точки зрения которых обязанности и ответственность журналистов явля Ф.И.О. личности.

Компания-заявитель отметила значение связи между обсуждаемым событием и опубликованной фотографией. Фотография относилась к актуальным новостям, представлявшим общественный интерес, и не являлась посягательством ни на частную жизнь погибшего, ни на частную жизнь его родственников. Кроме того, во время размещения оспариваемой публикации фотография была широко распространена другими средствами массовой информации.

Компания-заявитель указала, что после настоящего дела судебная практика Кассационного суда Франции в этой области изменилась и что можно предположить, что, если бы этот суд в настоящее время вновь выносил решение по данному делу, он сделал бы другой вывод, противоположный постановлению, переданному на рассмотрение в Европейский суд. Наконец, компания-заявитель вновь повторила свое убеждение в том, что в критикуемой фотографии, которую она квалифицирует как “снятую издалека и неясную“, нет ничего непристойного и что она была опубликована без стремления к сенсации.

Мнение Европейского суда

Общие принципы

В настоящем деле Европейский суд должен рассмотреть вопрос о том, являлось ли предписание опубликовать оспариваемое сообщение “необходимым в демократическом обществе“.

Основными принципами, определенными в устоявшейся практике Европейского суда в этой области, являются следующие (см., например, Постановление Европейского суда по делу “Монна против Швейцарии“ (Monnat v. Switzerland), жалоба N 73604/01, § 55, ECHR 2006):

“i) Свобода выражения мнения составляет одну из наиважнейших основ любого демократического общества и одно из главных условий его прогресса и реализации возможностей каждого отдельного человека. Обусловленная в пункте 2 статьи 10 Конвенции, эта свобода применима не только в отношении “информации“ или “идей“, которые воспринимаются благосклонно или считаются не наносящими вреда либо воспринимаются с безразличием, но также и к тем из них, что оскорбляют, шокируют или причиняют беспокойство и вызывают тревогу. Таковы требования, предъявляемые плюрализмом, терпимостью и широтой взглядов, без которых не может быть “демократического общества“. Как признается в статье 10 Конвенции, эта свобода должна допускать исключения, которые... должны строго истолковываться, а потребность в таких ограничениях должна устанавливаться со всей убедительностью...
ii) Прилагательное “необходимо“ по смыслу пункта 2 статьи 10 Конвенции подразумевает наличие “неотложной социальной необходимости“. Договаривающиеся Стороны располагают определенной степенью усмотрения при оценке того, существует ли такая необходимость, но это право идет рука об руку с контролем со стороны Европейских органов, который покрывает как действие законодательной системы, так и решения по применению используемых ею мер, даже тех, что выносятся каким-либо независимым судом. Следовательно, Европейский суд вправе вынести окончательное решение по вопросу о том, совместимо ли “ограничение“ со свободой выражения мнения в том виде, в каком она защищена статьей 10 Конвенции.
iii) При отправлении своих контрольных функций Европейский суд должен рассмотреть данный случай вмешательства в свете всего дела в целом, включая содержание оспариваемых заявлений и контекст, в котором они были сделаны. В частности, он должен определить, является ли обсуждаемый случай вмешательства “соразмерным преследуемым законным целям“ и являются ли “соответствующими и достаточными“ основания, которые были представлены национальными властями в его оправдание... При этом Европейский суд должен убедиться в том, что национальные власти применили стандарты и нормы, которые отвечали принципам, заложенным в статью 10 Конвенции, и, более того, что сами они исходили из приемлемой оценки имевших непосредственное отношение к данному делу фактов...“.


Европейский суд также напомнил, что прессе надлежит, соблюдая “свои обязанности и свою ответственность“, распространять информацию и идеи по всем вопросам, представляющим общественный интерес; к обязанности, состоящей в распространении информации, добавляется право общественности получать ее (см., среди других, Постановление Европейского суда по делу “Коломбани и другие против Франции“ (Colombani and Others v. France), жалоба N 51279/99, § 55, ECHR 2002-V).

В связи с этим каждый, кто осуществляет свободу выражения мнений, берет на себя “обязанности и ответственность“, размер которых зависит, в частности, от используемых методов. Возможное влияние упомянутых методов должно рассматриваться при изучении вопроса о том, являлось ли вмешательство соразмерным. Гарантия, предоставляемая статьей 10 Конвенции прессе, подчинена в связи с этими же “обязанностями и ответственностью“ условию, согласно которому журналисты предоставляют заслуживающую доверия информацию в соответствии с журналистской этикой (см. Постановление Большой палаты Европейского суда по делу “Гудвин против Соединенного Королевства“ (Goodwin v. the United Kingdom) от 27 марта 1996 г., Reports 1996-II, p. 500, § 39; Постановление Большой палаты Европейского суда по делу “Фрессоз и Руар против Франции“ (Fressoz and Roire v. France), жалоба N 29183/95, § 54, ECHR 1999-I; и упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу “Коломбани и другие против Франции“). В отношении публикации фотографий защита прав и репутации других лиц приобретает особую важность, в частности, поскольку речь может идти о широком распространении изображений, содержащих очень личную и даже интимную “информацию“ о лице или его семье (см. Постановление Европейского суда по делу “Фон Ганновер (Принцесса Ганноверская) против Германии“ (Von Hannover v. Germany), жалоба N 59320/00, § 59, ECHR 2004-VI).

Так, в рамках осуществления контроля со стороны европейских органов, право на который принадлежит Европейскому суду, он должен убедиться, соблюли ли национальные власти разумный баланс при защите двух ценностей, которые гарантированы Конвенцией и которые в некоторых случаях могут вступать в конфликт; а именно, с одной стороны, свободы выражения мнения, гарантированной статьей 10 Конвенции и, с другой - права на уважение частной жизни, как оно гарантировано положениями статьи 8 Конвенции (см. в этом отношении Постановление Европейского суда по делу “Шови и другие против Франции“ (Chauvy and Others v. France), жалоба N 64915/01, § 70, ECHR 2004-VI). С этой точки зрения, рассмотрение оспариваемого вмешательства должно привести Европейский суд к сопоставлению, с одной стороны общественного интереса, связанного с публикацией фотографии, и, с другой - требования защиты частной жизни.

Кроме того, Европейский суд уже имел возможность уточнить, что при рассмотрении вопроса о соразмерности вмешательства должен приниматься во внимание характер санкции, определяющей вмешательство (см., среди прочих прецедентов, Постановление Большой палаты Европейского суда по делу “Перна против Италии“ (Perna v. Italy), жалоба N 48898/99, § 39, ECHR 2003-V), в частности, в случаях, когда она может иметь негативные последствия для осуществления этой свободы (см., например, Постановление Европейского суда по делу “Бразилье против Франции“ (Brasilier v. France) от 11 апреля 2006 г., жалоба N 71343/01, § 43).

Применение указанных принципов в настоящем деле

При рассмотрении вопроса о необходимости вмешательства в демократическом обществе Европейский суд принимает во внимание “обязанности и ответственность“, присущие осуществлению свободы выражения мнения, а также возможные негативные последствия наказания, вынесенного в данном деле.

альфа) “Обязанности и ответственность“, присущие осуществлению свободы выражения мнения

Европейский суд уже имел возможность напомнить в свете статьи 8 Конвенции, что некоторые аспекты семейной жизни должны являться предметом особо тщательной защиты. Смерть близкого и скорбь, вызванная этим обстоятельством, причиняющие сильную боль, иногда должны приводить национальные власти к тому, чтобы принять необходимые меры для уважения частной и семейной жизни соответствующих лиц (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского суда по делу “Эдисьон Плон“ против Франции“ (Editions Plon), § 47; и Постановление Европейского суда по делу “Плоски против Польши“ ({Ploski} v. Poland) от 12 ноября 2002 г., жалоба N 26761/95, § 35 - 39).

Европейский суд отметил, что в настоящем деле рассматриваемая фотография была опубликована в номере журнала за 19 февраля 1998 г., то есть спустя лишь 13 дней после совершения убийства и 10 дней после похорон префекта Эриньяка.

Европейский суд счел, что страдания, испытываемые родственниками жертвы, должны привести журналистов к проявлению осторожности и осмотрительности в связи с тем, что смерть наступила в результате жестокого убийства, травмировавшего членов семьи жертвы. Кроме того, Европейский суд придал особое значение тому обстоятельству, что семья недвусмысленно возражала против публикации фотографии.

Эта публикация в весьма широко распространяемом журнале имела следствием усугубление травмы, которую убийство причинило родственникам жертвы. Следовательно, они могут на законных основаниях считать, что было совершено вмешательство в их право на уважение частной жизни.

Тем не менее, Европейскому суду следует определить, носило ли оспариваемое вмешательство негативный характер в отношении осуществления права заявителя на свободу выражения мнения.

бета) Негативный характер оспариваемого вмешательства

Европейский суд напомнил, что компания-заявитель в настоящем деле жаловалась на гражданское судопроизводство по срочным вопросам, в ходе которого национальные суды по иску семьи Клода Эриньяка предписали ей опубликовать следующее сообщение:

“/.../
“Опубликование в номере 2543 еженедельника “Пари матч“ от 19 февраля 1998 г. фотографии тела Клода Эриньяка, распростертого на мостовой г. Аяччо, было сделано без согласия семьи Клода Эриньяка, которая считает такую публикацию вмешательством в их частную жизнь“
/.../“.


Исходя из обстоятельств дела, Европейский суд счел необходимым рассмотреть вопрос о суровости меры, предписанной национальными судами.

Европейский суд отметил, что внутригосударственные суды обоснованно отклонили требование семьи Эриньяк об обязании изъять номер журнала из продажи, которое они сочли несоразмерным.

Так, в Постановлении, вынесенном в ходе разбирательства по срочным вопросам 12 февраля 1998 г., суд большой инстанции г. Парижа подтвердил решение, inter alia, о предписании опубликовать сообщение в следующих формулировках:

“...Однако... мера в виде изъятия и запрета на продажу, исполнение которой практически невыполнимо, является несоразмерной с точки зрения характера указанного нарушения...“.


В Постановлении от 24 февраля 1998 г. апелляционный суд г. Парижа установил:

“...При наличии такого вмешательства [в частную жизнь родственников Клода Эриньяка] судья по срочным вопросам, который, как в настоящем деле, устанавливает, что физически невозможно прекратить вмешательство путем изъятия журнала из продажи, имеет право на основании [части 2 статьи 9 Гражданского кодекса Франции] упомянутых положений законодательства предписать любую другую соответствующую меру“.


Апелляционный суд, как и суд первой инстанции, обязал компанию-заявителя опубликовать сообщение.

Кроме того, и что более важно, Европейский суд отметил, что тот же апелляционный суд принял решение изменить текст сообщения. Действительно, суд первой инстанции предписал опубликовать следующий текст:

“...Фотография... причинила тяжелые страдания г-же Эриньяк и ее детям“.


Апелляционный суд высказался за следующую редакцию сообщения:

“...Публикация этой фотографии в то время, когда близкие родственники Клода Эриньяка... не давали согласия на ее опубликование... представляет собой вторжение в их частную жизнь...“.


В итоге, сообщение было опубликовано в этой последней редакции.

Европейский суд отметил, что апелляционный суд, как ему и было присуще при рассмотрении срочных вопросов, сознательно изменил формулировку, составленную судом первой инстанции, которая устанавливала объективную связь между публикацией и страданиями, причиненными семье Эриньяк, текстом, который, не устанавливая в определенных выражениях факт вмешательства в частную жизнь, указывал, что семья Эриньяк является жертвой такого вмешательства.

Европейский суд счел, что такая редакция указывает на внимание национальных судов к уважению редакционной свободы журнала “Пари матч“, которая характеризуется, в частности, политикой иллюстрировать репортажи шокирующими фотографиями.

В связи с этим Европейский суд счел, что предписание опубликовать сообщение, в принципе и по содержанию, является санкцией, которая влечет за собой ограничения в осуществлении прав компании-заявителя в масштабе санкций, предусмотренных внутригосударственным законодательством, в частности, с точки зрения толкования французскими судами положений части 2 статьи 9 Гражданского кодекса Франции.

В связи с этим, по мнению Европейского суда, с учетом обстоятельств дела компания-заявитель не доказала, каким образом предписание опубликовать вышеупомянутое сообщение на деле могло иметь негативные последствия для того, чтобы указанный журнал осуществлял и до сих пор осуществляет свое право на свободу выражения мнения.

гамма) Вывод

В свете вышеизложенного Европейский суд счел, что рассматриваемое в настоящем деле вмешательство, которое национальные суды обоснованно сочли “соответствующим и достаточным“, являлось соразмерным законной преследуемой цели и, следовательно, “необходимым в демократическом обществе“.

Европейский суд пришел к выводу, что права компании-заявителя, гарантируемые положениями статьи 10 Конвенции, не были нарушены в настоящем деле.

НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД:

постановил пятью голосами против двух, что нарушение статьи 10 Конвенции места не имело.

Совершено на французском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 14 июня 2007 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Председатель Палаты

Христос РОЗАКИС

Секретарь Секции Суда

Серен НИЛЬСЕН

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Суда к настоящему Постановлению прилагаются следующие особые мнения:

особое мнение судьи Л. Лукаидеса;

особое мнение судьи Н. Ваич.

*.*. Р.

*.*.

ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ Л. ЛУКАИДЕСА

Я не могу присоединиться к выводу, сделанному в Постановлении, вынесенном по данному делу, по следующим основаниям.

Во-первых, я хочу подчеркнуть, что не разделяю точку зрения большинства о том, что компания-заявитель не доказала, каким образом предписание опубликовать в журнале сообщение, упомянутое в Постановлении, имело негативные последствия для осуществления ее права на свободу выражения мнения (см. § 62 Постановления). В этом сообщении указывалось, что публикация фотографии тела Клода Эриньяка, распростертого на мостовой г. Аяччо, была сделана без “согласия [его семьи] на ее опубликование... и, следовательно, представляет собой вторжение в их частную жизнь“. Такая формулировка явно наводит на мысль, что еженедельник не имел права публиковать фотографию. Я полагаю, что заставить печатный орган сделать такое признание против его воли, несомненно, означает подавить желание делать подобные публикации. В этом контексте решение большинства затрагивать свободу выражения мнения журнала в общих терминах являлось неверным. Оно должно было ограничиться рассмотрением вопроса о том, могло ли подобное сообщение удержать журнал от публикации не важно какой информации, а точных сведений такого рода.

Во-вторых, и более важно, я нахожу малоубедительным подход большинства, согласно которому нарушение права родственников Клода Эриньяка на уважение их частной жизни являлось таковым, что защита этого права должна главенствовать над свободой опубликовать фотографию, которая, бесспорно, представляла общественный интерес. Большинство обосновало свой вывод тем, что “публикация [фотографии] в весьма широко распространяемом журнале имела следствием усугубление травмы, которую убийство причинило родственникам жертвы. Следовательно, они могут на законных основаниях считать, что было совершено вмешательство в их право на уважение частной жизни“ (см. § 49 Постановления).

Большинство исходило из принципа, согласно которому, если страдания родственников погибшего лица усугубляются каким-либо действием, имеет место вмешательство в неприкосновенность частной жизни. Я не намерен здесь задерживаться на этом вопросе, однако если я принимаю такую отправную точку, я должен сразу же уточнить, что лицо, которое жалуется на то, что его чувства были оскорблены действием другого лица, не должно автоматически считаться жертвой нарушения права на неприкосновенность частной жизни. Следует объективно рассмотреть жалобу для того, чтобы установить, можно ли разумно считать, что рассматриваемое оспариваемое действие явилось посягательством на чувства соответствующего лица, до такой степени, чтобы рассматриваться как нарушение права на уважение его частной жизни. Удовлетворение такой жалобы без всякого объективного изучения и на этом единственном основании приведет к абсурдным результатам, поскольку всякий сможет поставить преграды для свободы выражения мнения и других законных действий, лишь пожаловавшись на вмешательство в свои чувства. Поскольку я пытаюсь объективно рассмотреть настоящее дело, я считаю, что следует рассматривать публикацию фотографии и сопровождавший ее комментарий как недвусмысленное осуждение убийства и явное выражение симпатии и солидарности с семьей, а также как общий призыв к общественности разделить чувство ужаса, вызванное убийством. По моему мнению, здесь нет ничего, что могло бы усугубить “травму“ семьи, которая вызвана самим убийством. Мне представляется, что реакция семьи является преувеличенной. Она не только возбудила судебное разбирательство, приведшее к рассматриваемому предписанию, но и потребовала присудить ей 150000 французских франков за вмешательство в ее частную жизнь в связи с публикацией фотографии, которая сама по себе не являлась причиной ее страданий. Я хотел бы добавить, что, в любом случае, родственники публичных лиц, таких, как префект Эриньяк, должны быть готовы к тому, что они могут испытать последствия публичности, которая окружает таких лиц. Несомненно, фотография способствовала тому, чтобы передать драматическое воздействие убийства, которое справедливо квалифицировалось как “трагическая страница в истории [Франции]“ в комментарии, сопровождавшем фотографию. Широкое освещение таких событий в средствах массовой информации таким образом, чтобы широкая общественность была информирована о вопросах, затрагивающих жизнь общества и страны в целом, в интересах общественности. Общественность также имеет право получать эту информацию, это право не должно преобладать над личными чувствами семьи жертвы.

Множество природных и других катастроф, таких, как землетрясения, цунами, пожары, штормы, террористические акты или вооруженные конфликты, сеет смерть, и общественность должна быть информирована о таких катастрофах и их страшных последствиях для того, чтобы сделать из этого необходимые выводы и действовать соответствующим образом. Требовать от журналов и других средств массовой информации, чтобы они опубликовывали такое сообщение, как в настоящем деле, которое указывает на совершенную ими ошибку, несомненно, будет иметь негативное влияние для таких публикаций, представляющих общественный интерес, наносить ущерб осуществлению права на свободу выражения мнения и права общественности получать информацию. Я не могу согласиться с тем, что родственники жертв упомянутых выше катастроф могут воспрепятствовать публикации фотографий членов их семьи, ссылаясь на свои личные чувства.

Для того чтобы прийти к выводам, отличным от выводов, сделанных большинством, я также принял во внимание следующее:

к моменту публикации рассматриваемая фотография уже была широко распространена другими средствами массовой информации, включая государственные телевизионные каналы, следовательно, соответствующие обстоятельства уже были известны общественности;

на фотографии не показано полностью ни лицо жертвы, ни раны на его теле, и ее нельзя рассматривать как недостойную, неприличную, или наносящую ущерб образу К. Эриньяка. Глядя на нее, можно испытать лишь ужас перед лицом убийства, явившегося причиной трагедии, которая изображена на этой фотографии.

Я полагаю, что Постановление прямо или косвенно закрепляет принцип, в соответствии с которым никакая фотография жертв преступлений, а также катастроф, на которые я ссылался выше, не может быть опубликована, если члены их семей утверждают, что это задевает их чувства. По моему мнению, такой принцип не может быть оправданным в демократическом обществе.

На вышеизложенных основаниях я считаю, что в настоящем деле имело место нарушение свободы выражения мнения, гарантированной статьей 10 Конвенции.

ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ Н. ВАИЧ

Настоящее дело ставит в очень серьезном контексте вопрос о соотношении между защитой прав человека и свободой информации, в частности, путем распространения изображений. В настоящем деле затронуты одновременно права префекта К. Эриньяка (право на уважение его достоинства после смерти) и права его скорбящей семьи.

Свобода выражения мнения является одной из основных свобод демократического общества, и основополагающим условием его прогресса и самореализации каждого индивида. В соответствии с пунктом 2 статьи 10 Конвенции это относится не только к “информации“ или “идеям“, которые воспринимаются положительно или рассматриваются как безобидные или встречаются с безразличием, но и распространяется на те, которые оскорбляют, шокируют или вызывают озабоченность и беспокойство. Таковыми являются требования плюрализма, терпимости и широты взглядов, без которых не может существовать “демократическое общество“.

Как отмечено в § 41 Постановления, прессе надлежит, соблюдая “свои обязанности и свою ответственность“, распространять информацию и идеи по всем вопросам, представляющим общественный интерес; к обязанности, состоящей в распространении информации, добавляется право общественности получать ее (см., среди других, Постановление Европейского суда по делу “Коломбани и другие против Франции“ (Colombani and Others v. France), жалоба N 51279/99, § 55, ECHR 2002-V). Убийство префекта К. Эриньяка, несомненно, представляло собой общественный интерес (см. Постановление Европейского суда по делу “Таммер против Эстонии“ (Tammer v. Estonia), жалоба N 41205/98, § 68, ECHR 2001-I) и новостью, представлявшей чрезвычайный интерес общественности (см. Постановление Европейского суда по делу “Кроне Ферлагс ГмбХ унд Ко. КГ“ против Австрии“ (Krone Verlags GmbH & Co. KG v. Austria) от 26 февраля 2002 г., жалоба N 34315/96, § 37). Статья 10 Конвенции защищает не только содержание высказываемых идей и информации, но также и форму, в которой они сообщаются (см. Постановление Европейского суда по делу “Обершлик против Австрии (N 1)“ (Oberschlick v. Austria (No. 1)) от 23 мая 1991 г., Series A, N 204, p. 25, § 57). Свобода журналистов также предусматривает возможность преувеличения, и даже провокации (см. Постановление Европейского суда по делу “Прагер и Обершлик против Австрии“ (Prager and Oberschlick v. Austria) от 26 апреля 1995 г., Series A, N 313, p. 19, § 38; и Постановление Европейского суда по делу “Тома против Люксембурга“ (Thoma v. Luxembourg), жалоба N 38432/97, § 45 и 46, ECHR 2001-III).

Европейский суд уже рассматривал вопрос о публикации фотографий публичных личностей (см. Постановление Европейского суда по делу “Фон Ганновер (Принцесса Ганноверская) против Германии“ (Von Hannover v. Germany), жалоба N 59320/00, ECHR 2004-VI) или политических деятелей (см. Решение Европейского суда по делу “Шюссель против Австрии“ ({Schussel} v. Austria) от 21 февраля 2002 г., жалоба N 42409/98). Однако в этом контексте Европейский суд никогда не выносил решения в отношении публикации фотографий, связанных с политическим убийством публичного лица.

В делах, при рассмотрении которых Европейскому суду приходилось устанавливать баланс между защитой частной жизни и свободой выражения мнения, он всегда подчеркивал вклад, который фотографии или статьи в прессе внесли в обсуждение, представляющее интерес для общественности (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу “Таммер против Эстонии“, § 59 и следующие; Постановление Европейского суда по делу “Ньюс Ферлагс ГмбХ унд Ко. КГ“ против Австрии“ (News Verlags GmbH & CoKG v. Austria), жалоба N 31457/96, § 52 и следующие, ECHR 2000-I; и упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу “Кроне Ферлагс ГмбХ унд Ко. КГ“ против Австрии“, § 33 и следующие).

В настоящем деле следовало определить, носила ли публикация фотографии с изображением тела префекта К. Эриньяка необходимый вклад в обсуждение вопроса, представлявшего собой общественный интерес.

Я полагаю, что убийство посреди улицы префекта К. Эриньяка - представителя государства на Корсике, бесспорно, является вопросом, представляющим общественный интерес. Общественность имела право иметь информацию о событии, имеющем первостепенное политическое значение, являющемся национальной драмой, посягательством на саму Республику. О событии, находящемся в центре актуальных новостей, стоящем выше аспектов, связанных с частной жизнью. Ограничения свободы выражения мнения в этой области должны иметь узкое толкование (см., в частности, Постановление Европейского суда по делу “Фельдек против Словакии“ (Feldek v. Slovakia) от 12 июля 2001 г., жалоба N 29032/95, § 74), и свобода усмотрения, предоставленная национальным органам власти, также ограничена интересами демократического общества в том, чтобы позволить прессе выполнять свою исключительно важную роль “сторожевого пса“ (см., например, Постановление Большой палаты Европейского суда по делу “Бладет Тромсе“ и Стенсос против Норвегии“ (Bladet {Tromso} and Stensaas v. Norway), жалоба N 21980/93, § 59, ECHR 1999-III).

Убийство префекта К. Эриньяка - первое убийство префекта во Франции с момента убийства пулей в спину Жана Мулена в 1943 году - глубоко потрясло Францию; сама по себе фотография не являлась (к сожалению) ни более сенсационной, ни более шокирующей, чем событие, которым является само убийство. В наше время, несомненно, информация передается путем изображения и часто, как в настоящем деле, изображение содержит информацию. Отметим также, что рассматриваемая фотография была распространена по государственным и международным телевизионным каналам до ее опубликования в журнале “Пари матч“.

Следует также добавить, что нет никакого сомнения в том, что префект К. Эриньяк привлек внимание в качестве публичного лица и в связи с осуществляемыми им функциями, а именно очень символично, представителя французского государства на Корсике. Кроме того, с политической точки зрения, рассматриваемая публикация является подтверждением заголовка статьи (“Расстрелянная Республика“) и содержания комментария к фотографии.

Кроме того, при публикации фотографии были приняты меры предосторожности. На фотографии видна только форма тела, она расплывчата и затемнена, тело повернуто к земле для того, чтобы избежать слишком резкого изображения.

Кроме того, и особенно важно, что в настоящем деле, бесспорно, речь идет о вопросе, представляющем общественный интерес, о котором пресса обязана давать информацию и о котором общественность имеет право быть информированной. В этом смысле важность события превышает частный интерес семьи. Несомненно, ситуация может быть другой, в случае если фотография сделана в месте частного пользования или скрытой камерой, однако это, очевидно, не относится к настоящему делу.

Я не могу согласиться с доводом о соразмерности и характере санкции, на который, по моему мнению, в Постановлении сделан слишком большой акцент. Каждая санкция по своему характеру неизбежно представляет негативное воздействие (о явно негативном воздействии, которое имеют санкции для осуществления журналистами свободы выражения мнения, см., mutatis mutandis, Постановление Большой палаты Европейского суда по делу “Вилле против Лихтенштейна“ (Wille v. Liechtenstein), жалоба N 28396/95, § 50, ECHR 1999-VII; Постановление Европейского суда по делу “Никула против Финляндии“ (Nikula v. Finland), жалоба N 31611/96, § 54, ECHR 2002-II; упоминавшееся выше Постановление Большой палаты Европейского суда по делу “Гудвин против Соединенного Королевства“, p. 500, § 39; Постановление Европейского суда по делу “Элчи и другие против Турции“ (Elci and Others v. Turkey) от 13 ноября 2003 г., жалобы N 23145/93 и 25091/94, § 714).

Устрашающее воздействие меры, принятой в отношении заявителя, даже после инкриминируемой публикации в связи с тем, что Европейский суд обратил внимание на отсутствие предварительного согласия семьи на публикацию фотографии, может рассматриваться как отступление от существующей практики и, в конце концов, может поставить прессу в сложное положение. Действительно, она почувствует себя постоянно обязанной публиковать сообщения и/или извинения и прекратит выполнять свою роль “сторожевого пса“ в демократическом обществе.

Я надеюсь, что здесь Евро Ф.И.О. вопрос, в каком случае общественный интерес проявляется настолько очевидно, как в настоящем деле. Подход, принятый большинством, может как раз нанести вред интересам наших демократических обществ. В данном случае я думаю о многочисленных фотографиях политических и общественных деятелей - таких, как фотографии убийства Президента Джона Кеннеди, Премьер-министра Индиры Ганди или попытки убийства Папы Иоанна Павла II - которые могут не быть опубликованы в будущем.

С учетом изложенного, я не разделяю мнение большинства о том, что в настоящем деле не имело места нарушение статьи 10 Конвенции.

Со всем уважением к жалобе семьи К. Эриньяка и со всем сочувствием к обстоятельствам дела, которые привели меня к тому, чтобы высказаться о них, я хотела бы добавить, что если когда-нибудь я должна буду сослаться на дело, решение по которому было вынесено Европейским судом, в рассмотрении которого я принимала участие, среди дел, которые касаются свободы информации и в котором очевидно и бесспорно имел место общественный интерес, я сошлюсь на настоящее дело.